Рассказ написался сам собой еще весной. Долго сомневалась публиковать или нет. Но сегодня решила, что должен быть здесь.
**
Один день из жизни Мери.
Кофе в кружке был безвкусным. Он давно остыл, но Мери продолжала цедить его маленькими глотками, рассматривая в мигающем мониторе нечто, над чем билась последние три дня. Макет для сайта мистера Каллагана.
Ей не нравилось цветовое сочетание да и весь сайт был какой-то сухой. Все эти дни за ней приставучей мухой летало чувство какой-то бессмысленности происходящего.
-Ну хватит – сказала Мери самой себе. И встала из-за стола, решительно направившись к заднему двору.
Ей было 25. Легкие кудрявые волосы обрамляли аккуратное личико с веснушками на курносеньком носике. Сама она напоминала балерину из сказки Андерсена о стойком оловянном солдате. Легкая и неуловимая.
На закрытом дворе Мэри забралась на велотренажер и сосредоточенно стала крутить педали, пытаясь обо всем забыть. О проекте, невыполненных сроках, Роберте, который сегодня приедет, а может, и нет. И маме, которой нужно позвонить, о счетах. О собаке, которую наверное пора завести, чтобы не чувствовать себя такой одинокой. На пару минут ей удалось забыться.
Кровь пульсировала в молодом теле пузырьками шампанского. Колени взлетали и опускались, и, казалось, она летит по весеннему лугу в объятия бабушки, которая расставила руки и кричит ей «Давай, детка». Но тут муха гадкого ощущения скуки вернулась. Скука уселась на плечо и Мери тут же почувствовала, что устала.
Она слезла с велосипеда и стянула с себя мокрую футболку и шорты. Во дворе, рядом с бетонной площадкой, на которой стоял велосипед, располагался небольшой бассейн. Только бетон, велик и вода. Ни одного цветочка или травинки. Вокруг двора унылый трехметровый серый забор.
Мери нырнула в воду и плавала кругами, пытаясь отделаться от гадкого чувства.
И тут зазвонил телефон.
«Роберт» – с надеждой подумала Мери и наскоро завернулась в полотенце. Вода стекала с нее ручьями, пока она шла в гостиную. В промежутках между трелями телефона она вспоминала и оценивала их отношения. Вот они встречаются уже пять лет. Вроде все хорошо, и можно было бы уже жить вместе: общие интересы, общие друзья. Но чего-то не хватало. Мери и Роберт часто ссорились по непонятным поводам. И Мери каждый раз решала с ним расстаться, но так почему- то и не предпринимала никаких шагов.
Трубка пикнула и послышался взволнованный мамин голос- У тебя всё хорошо, детка? Ты так долго не брала трубку.
Опять детка – устало подумала мери – Почему никто не зовет меня по имени. А вслух сказала – Да, все окей, я была в бассейне.
-Мы с папой не сможем заехать к тебе на этих выходных –продолжала мама – мы уезжаем в Неваду. Заедем попозже. Папа начал принимать те препараты, которые ему назначил врач и ты знаешь, ему стало гораздо лучше. Вот мы и подумали : почему бы не съездить, не посмотреть на всякие красоты. Мама рассказала о своем коте Томе, который стал совсем ленивый, но приезжать не нужно, его покормит соседка и о ценах на перелеты.
Когда Мери положила трубку, обнаружилось что на полу целый океан набежавшей с нее воды, а она рисует прямо на столе какие- то зигзаги синей шариковой ручкой.
Роберт должен был приехать через час, возиться на кухне не было сил и девушка заказала еду на дом. Заказ прибыл на удивление быстро. Горячие стейки в упаковке удивительно блаженно пахли. Мери не удержалась и откусила кончик багета, не доставая его из пакета. Свежий салат хрустел под пальцами, редис сиял радостным красным боком. Пряные травы, бонусом прилагающиеся при заказе стейков, создали на кухне удивительный волшебный уют.
Сверкнули ножи, звякнули тарелки. Посреди стола Мери поставила свечу, но зажигать не стала. Было еще слишком светло.
Роберт пришел вовремя, с букетом белых гортензий. Пришлось убрать свечку и воцарить цветы на столе. Сквозь дымку цветов Мери любовалась своим мужчиной. У него были хитрые карие глаза, а когда он улыбался, слева на щеке появлялась ямочка. Удивительно, но за столом он всегда сидел прямо, как солдат, видимо вымуштрованный своим отцом, который по рассказам был военным. В ходе беседы Мери пожаловалась Роберту о проекте.
-Боооб, я никак не могу его закончить. Он какой-то безжизненный. Мери показала ему эскиз и внимательно следила за реакцией. Но Роберт был безучастен. Он сухо оглядел страницу на мониторе и выдал краткое «Норм, детка». И тут Мери вспылила.
Она взорвалась как ядерная бомба, которая уже многие годы была на взводе и не хватало лишь маленькой пылинки, чтобы произвести взрыв. Ему наплевать. Наплевать, что она чувствует, что делает, как живет.
Боб злился. Он говорил, что всегда поддерживает и дает совет и учит как поступать. И приезжает с этими долбанными цветами, хотя он их ненавидит. И терпеть не может все это нытье насчет проектов. Потому что Мери делает их нормально. И ей платят деньги. И чего еще нужно.
Мери вдруг поняла, что между ними не букет цветов, а толстая кирпичная стена, через которую невозможно достучаться. Ей нужно тепло и сопереживание и участие. Он же говорит о поддержке в виде каких-то вещей, его приездов. Но все эти приезды не стоят ничего, если нет обычного человеческого тепла.
Она замолчала. Он встал. Мери закрыла лицо руками и сидела за столом как статуя.
Роберт открыл дверь и вышел.
Послышались шаркающие ровные шаги. Мери ждала, что он подышит и вернется, но обратных шагов так и не последовало. Не было рева машины. Только тишина и мерный гул кондиционера на стене.
Хотелось плакать. Но комок застыл в горле тупой обидой и никак не хотел уходить. Ничего нет-стучало в висках у Мери – ни-че-го. Ничего не было. Никакого понимания . Никогда. Лишь ровное «Да, детка», «Нет, детка»… Цветы каждую среду.
Мери схватила нож, которым только что резала стейк и метнула в стену. Нож звякнул и упал на пол. Девушка разрыдалась. Сидя на полу возле ножки стола она выла белугой, и слезы текли как прохудившаяся раковина. Больно было терять. Еще больнее было осознавать, что все что было последние пять лет -иллюзия.
Наконец, выплакав месячный запас воды, которого хватило бы на небольшой аквариум для золотой рыбки, Мери встала и пошла в ванную. Над головой что-то щелкнуло и стены как-будто поплыли. Потом все вернулось на место.
В воздухе немного пахло металлом и было душно.
-Видимо, будет дождь –сказала девушка самой себе и по дороге в ванную открыла окно. Но когда она вернулась в комнату, чувство духоты не отпускало.
Мери машинально повязала полотенце, которым она вытирала лицо, на шею и устало повалилась в кресло. Лампа в гостиной на несколько секунд погасла и снова зажглась с противным низким жужжанием.
Девушка решила, что лучше будет встретить грозу на улице, чтобы первые капли дождя, которые обычно приносят прохладу и облегчение упали прямо на ладонь.
Однако, открыв дверь, она замерла на пороге. Подъездная дорожка, газон и почтовый ящик были по- прежнему освещены солнцем, посреди плитки торчали солнечные головки одуванчиков. Но там, за тротуаром…
Улица и дома напротив, проезжающие машины плыли в дыму. Туман стелился полосами, но не заходил на территорию дома Мери. Машины, грузовики, резко визжащие тормозами автобусы текли неслышно и как будто за большим прозрачным стеклом. Мери подошла к этому стеклу и протянула руку.
Рука провалилась сквозь стекло как сквозь рисунок, посылаемый проектором. Мери машинально сделала шаг вперед.
Улица исчезла.
Перед ней насколько хватало взгляда, простиралась красно-коричневая земля. Редкие кустики жалкими кучками теснились друг другу как будто в ужасе. Время от времени по иссохшей безжизненной земле прокатывались шары перекати-поле. В воздухе витала пыль.
Вместо привычного мира, вдруг перед ней оказалось ровное пустое пространство, на котором в шахматном порядке стояли одинаковые коробки, отдаленно напоминающие дома, но без окон и привычных крыш. Над каждым домом возвышалась металлическая тарелка с множеством антенн и проводов и разноцветных камер. Что-то постоянно гудело, щелкало и жужжало в этой странной конструкции.
Каждая такая коробка была окружена тремя-пятью метрами обычных газонов, садиков. Уютные горшочки вдоль тротуарной плитки и на ближайшем от Мери участке она даже заметила вполне обычного кота.
Вдруг дверь этого домика открылась и из нее выплыла полноватая дама в красном спортивном костюме. Тут же несколько камер на крыше оживились и, соединив свои лучи, спроецировали на дорожке, ведущей к дому, мотоцикл и мальчишку в желтой кепке. Мальчишка помахал даме рукой и, прихватив коробку, какие обычно бывают для пиццы, направился ей на встречу. Дама рассчиталась за доставку и, не успела захлопнуться дверь, мальчик растворился в воздухе, а камеры снова вернулись на свои места.
Неплохая голограмма, такая настоящая – подумала девушка и вдруг, с ужасом стала поворачиваться к своему собственному дому. Дом Мери, которым она так когда-то гордился из этой пустыни выглядел также как и остальные. Серая квадратная коробка со странной технологической конструкцией сверху.
До гологографической поляны ее отделял всего шаг. Шагнув обратно, Мери вновь попала в обычный мир, с дорожкой, запахом травы и оставшейся на распашку дверью, уже привычного голубого домика с коричневатыми ставнями и нежнолазурными занавесками.
-Дом явно показывает мне кино!-сказала она вслух и зашла внутрь. Здесь все было по- прежнему. Даже полотенце на шее, о котором Мери давно забыла вдруг стало влажным и холодным. Девушка бросила его на спинку стула и взглянула на гортензию в вазе. Схватив букет, она выбежала на улицу.
Стоя на краю подъездной дорожки, она вытянула руку с букетом вперед. Цветы исчезли. Мери вскрикнула и отдернула руку к груди. Белоснежная благоухающая гортензия вновь оказалась на месте.
Мери бросила цветы на землю и вновь шагнула за иллюзорный мир.
Дверь соседнего дома вновь открылась и та же полноватая дама, выставив на улицу нос громко позвала «кыс-кыс». Тут же камеры зажужжали и на границе мира соседки нарисовалась пушистый кот. Кот шел не торопясь, пока соседка терпеливо ждала ее у двери. Над головой женщины витала небольшая тарелка, с лампочками и конструкциями камер. Несколько камер лили проекцию на кошку.
-Так -так, кошка не просто кинофильм, который показывает дом, но и кино, показываемый этой штукой над головой. Возможно.. –девушка замолчала и посмотрела вверх.
Над ее головой завис блестящий диск. Несколько лампочек в нем не горело, но камеры и какие-то проводки непрестанно двигались.
-Видимо мой сломался, поэтому я стала видеть не только кино. -подумала Мери. –Я могу тобой управлять? –спросила она вслух у жужжащей над головой конструкции. Интересно, что ты умеешь показывать.
Картинка вокруг не менялась.
Девушка шагнула внутрь голографического пространства, нарисованного домом. Тут же на границе появилось лицо Роберта.
-Черт! –возмутилась Мери, - ты не можешь быть голограммой.
Лицо начало рябить и таять.
-Подожди! –закричала девушка, заламывая руки. -Если ты голограмма в моей голове, ты должен подчиняться моим мыслям.
Роберт улыбнулся и, молча, отдал честь.
Слезы опять начали душить Мери. Вся моя жизнь –голограмма. И мои чувства?
Она пошла в дом.
Пазлы начали складываться в картинку. Люди в ее мире жались к домам. Встречались в гостиных, очень редко играли во дворах. Система защищала себя, создавая иллюзию, что мир вне дома опасен. Телефоны заменили встречи. Последний раз она видела родителей.. Стоп, голограмму родителей?
Стало вдруг холодно. Хотя термометр на кондиционере показывал привычные +24С.
Был ли кто-то из встреченных мною людей настоящим, или это все проекции моего воображения и этой железной штуки? Люди приходили, говорили слова , уходили и переставали существовать за пределами этого голографического экрана. Это я, я наделяла их поступки смыслом, обижалась или любила. Что из всего, что было в моей жизни не было иллюзией?
И почему все называют меня не по имени, а просто детка?
Над головой снова зажужжало. Теперь диск прибора был отчетливо виден даже в доме. Программа явно давала сбой.
Мери сидела в кресле и пинала ногой стол из красного дерева, привезенный из Китая.
Может ли быть моя поездка в Китай просто сном, как этот дом, как этот стол?
Штука над головой запищала, и погасли последние лампочки. В доме стало прохладно. Окна, с потрясающими видами на парк с вековыми кленами исчезли.
**
Один день из жизни Мери.
Кофе в кружке был безвкусным. Он давно остыл, но Мери продолжала цедить его маленькими глотками, рассматривая в мигающем мониторе нечто, над чем билась последние три дня. Макет для сайта мистера Каллагана.
Ей не нравилось цветовое сочетание да и весь сайт был какой-то сухой. Все эти дни за ней приставучей мухой летало чувство какой-то бессмысленности происходящего.
-Ну хватит – сказала Мери самой себе. И встала из-за стола, решительно направившись к заднему двору.
Ей было 25. Легкие кудрявые волосы обрамляли аккуратное личико с веснушками на курносеньком носике. Сама она напоминала балерину из сказки Андерсена о стойком оловянном солдате. Легкая и неуловимая.
На закрытом дворе Мэри забралась на велотренажер и сосредоточенно стала крутить педали, пытаясь обо всем забыть. О проекте, невыполненных сроках, Роберте, который сегодня приедет, а может, и нет. И маме, которой нужно позвонить, о счетах. О собаке, которую наверное пора завести, чтобы не чувствовать себя такой одинокой. На пару минут ей удалось забыться.
Кровь пульсировала в молодом теле пузырьками шампанского. Колени взлетали и опускались, и, казалось, она летит по весеннему лугу в объятия бабушки, которая расставила руки и кричит ей «Давай, детка». Но тут муха гадкого ощущения скуки вернулась. Скука уселась на плечо и Мери тут же почувствовала, что устала.
Она слезла с велосипеда и стянула с себя мокрую футболку и шорты. Во дворе, рядом с бетонной площадкой, на которой стоял велосипед, располагался небольшой бассейн. Только бетон, велик и вода. Ни одного цветочка или травинки. Вокруг двора унылый трехметровый серый забор.
Мери нырнула в воду и плавала кругами, пытаясь отделаться от гадкого чувства.
И тут зазвонил телефон.
«Роберт» – с надеждой подумала Мери и наскоро завернулась в полотенце. Вода стекала с нее ручьями, пока она шла в гостиную. В промежутках между трелями телефона она вспоминала и оценивала их отношения. Вот они встречаются уже пять лет. Вроде все хорошо, и можно было бы уже жить вместе: общие интересы, общие друзья. Но чего-то не хватало. Мери и Роберт часто ссорились по непонятным поводам. И Мери каждый раз решала с ним расстаться, но так почему- то и не предпринимала никаких шагов.
Трубка пикнула и послышался взволнованный мамин голос- У тебя всё хорошо, детка? Ты так долго не брала трубку.
Опять детка – устало подумала мери – Почему никто не зовет меня по имени. А вслух сказала – Да, все окей, я была в бассейне.
-Мы с папой не сможем заехать к тебе на этих выходных –продолжала мама – мы уезжаем в Неваду. Заедем попозже. Папа начал принимать те препараты, которые ему назначил врач и ты знаешь, ему стало гораздо лучше. Вот мы и подумали : почему бы не съездить, не посмотреть на всякие красоты. Мама рассказала о своем коте Томе, который стал совсем ленивый, но приезжать не нужно, его покормит соседка и о ценах на перелеты.
Когда Мери положила трубку, обнаружилось что на полу целый океан набежавшей с нее воды, а она рисует прямо на столе какие- то зигзаги синей шариковой ручкой.
Роберт должен был приехать через час, возиться на кухне не было сил и девушка заказала еду на дом. Заказ прибыл на удивление быстро. Горячие стейки в упаковке удивительно блаженно пахли. Мери не удержалась и откусила кончик багета, не доставая его из пакета. Свежий салат хрустел под пальцами, редис сиял радостным красным боком. Пряные травы, бонусом прилагающиеся при заказе стейков, создали на кухне удивительный волшебный уют.
Сверкнули ножи, звякнули тарелки. Посреди стола Мери поставила свечу, но зажигать не стала. Было еще слишком светло.
Роберт пришел вовремя, с букетом белых гортензий. Пришлось убрать свечку и воцарить цветы на столе. Сквозь дымку цветов Мери любовалась своим мужчиной. У него были хитрые карие глаза, а когда он улыбался, слева на щеке появлялась ямочка. Удивительно, но за столом он всегда сидел прямо, как солдат, видимо вымуштрованный своим отцом, который по рассказам был военным. В ходе беседы Мери пожаловалась Роберту о проекте.
-Боооб, я никак не могу его закончить. Он какой-то безжизненный. Мери показала ему эскиз и внимательно следила за реакцией. Но Роберт был безучастен. Он сухо оглядел страницу на мониторе и выдал краткое «Норм, детка». И тут Мери вспылила.
Она взорвалась как ядерная бомба, которая уже многие годы была на взводе и не хватало лишь маленькой пылинки, чтобы произвести взрыв. Ему наплевать. Наплевать, что она чувствует, что делает, как живет.
Боб злился. Он говорил, что всегда поддерживает и дает совет и учит как поступать. И приезжает с этими долбанными цветами, хотя он их ненавидит. И терпеть не может все это нытье насчет проектов. Потому что Мери делает их нормально. И ей платят деньги. И чего еще нужно.
Мери вдруг поняла, что между ними не букет цветов, а толстая кирпичная стена, через которую невозможно достучаться. Ей нужно тепло и сопереживание и участие. Он же говорит о поддержке в виде каких-то вещей, его приездов. Но все эти приезды не стоят ничего, если нет обычного человеческого тепла.
Она замолчала. Он встал. Мери закрыла лицо руками и сидела за столом как статуя.
Роберт открыл дверь и вышел.
Послышались шаркающие ровные шаги. Мери ждала, что он подышит и вернется, но обратных шагов так и не последовало. Не было рева машины. Только тишина и мерный гул кондиционера на стене.
Хотелось плакать. Но комок застыл в горле тупой обидой и никак не хотел уходить. Ничего нет-стучало в висках у Мери – ни-че-го. Ничего не было. Никакого понимания . Никогда. Лишь ровное «Да, детка», «Нет, детка»… Цветы каждую среду.
Мери схватила нож, которым только что резала стейк и метнула в стену. Нож звякнул и упал на пол. Девушка разрыдалась. Сидя на полу возле ножки стола она выла белугой, и слезы текли как прохудившаяся раковина. Больно было терять. Еще больнее было осознавать, что все что было последние пять лет -иллюзия.
Наконец, выплакав месячный запас воды, которого хватило бы на небольшой аквариум для золотой рыбки, Мери встала и пошла в ванную. Над головой что-то щелкнуло и стены как-будто поплыли. Потом все вернулось на место.
В воздухе немного пахло металлом и было душно.
-Видимо, будет дождь –сказала девушка самой себе и по дороге в ванную открыла окно. Но когда она вернулась в комнату, чувство духоты не отпускало.
Мери машинально повязала полотенце, которым она вытирала лицо, на шею и устало повалилась в кресло. Лампа в гостиной на несколько секунд погасла и снова зажглась с противным низким жужжанием.
Девушка решила, что лучше будет встретить грозу на улице, чтобы первые капли дождя, которые обычно приносят прохладу и облегчение упали прямо на ладонь.
Однако, открыв дверь, она замерла на пороге. Подъездная дорожка, газон и почтовый ящик были по- прежнему освещены солнцем, посреди плитки торчали солнечные головки одуванчиков. Но там, за тротуаром…
Улица и дома напротив, проезжающие машины плыли в дыму. Туман стелился полосами, но не заходил на территорию дома Мери. Машины, грузовики, резко визжащие тормозами автобусы текли неслышно и как будто за большим прозрачным стеклом. Мери подошла к этому стеклу и протянула руку.
Рука провалилась сквозь стекло как сквозь рисунок, посылаемый проектором. Мери машинально сделала шаг вперед.
Улица исчезла.
Перед ней насколько хватало взгляда, простиралась красно-коричневая земля. Редкие кустики жалкими кучками теснились друг другу как будто в ужасе. Время от времени по иссохшей безжизненной земле прокатывались шары перекати-поле. В воздухе витала пыль.
Вместо привычного мира, вдруг перед ней оказалось ровное пустое пространство, на котором в шахматном порядке стояли одинаковые коробки, отдаленно напоминающие дома, но без окон и привычных крыш. Над каждым домом возвышалась металлическая тарелка с множеством антенн и проводов и разноцветных камер. Что-то постоянно гудело, щелкало и жужжало в этой странной конструкции.
Каждая такая коробка была окружена тремя-пятью метрами обычных газонов, садиков. Уютные горшочки вдоль тротуарной плитки и на ближайшем от Мери участке она даже заметила вполне обычного кота.
Вдруг дверь этого домика открылась и из нее выплыла полноватая дама в красном спортивном костюме. Тут же несколько камер на крыше оживились и, соединив свои лучи, спроецировали на дорожке, ведущей к дому, мотоцикл и мальчишку в желтой кепке. Мальчишка помахал даме рукой и, прихватив коробку, какие обычно бывают для пиццы, направился ей на встречу. Дама рассчиталась за доставку и, не успела захлопнуться дверь, мальчик растворился в воздухе, а камеры снова вернулись на свои места.
Неплохая голограмма, такая настоящая – подумала девушка и вдруг, с ужасом стала поворачиваться к своему собственному дому. Дом Мери, которым она так когда-то гордился из этой пустыни выглядел также как и остальные. Серая квадратная коробка со странной технологической конструкцией сверху.
До гологографической поляны ее отделял всего шаг. Шагнув обратно, Мери вновь попала в обычный мир, с дорожкой, запахом травы и оставшейся на распашку дверью, уже привычного голубого домика с коричневатыми ставнями и нежнолазурными занавесками.
-Дом явно показывает мне кино!-сказала она вслух и зашла внутрь. Здесь все было по- прежнему. Даже полотенце на шее, о котором Мери давно забыла вдруг стало влажным и холодным. Девушка бросила его на спинку стула и взглянула на гортензию в вазе. Схватив букет, она выбежала на улицу.
Стоя на краю подъездной дорожки, она вытянула руку с букетом вперед. Цветы исчезли. Мери вскрикнула и отдернула руку к груди. Белоснежная благоухающая гортензия вновь оказалась на месте.
Мери бросила цветы на землю и вновь шагнула за иллюзорный мир.
Дверь соседнего дома вновь открылась и та же полноватая дама, выставив на улицу нос громко позвала «кыс-кыс». Тут же камеры зажужжали и на границе мира соседки нарисовалась пушистый кот. Кот шел не торопясь, пока соседка терпеливо ждала ее у двери. Над головой женщины витала небольшая тарелка, с лампочками и конструкциями камер. Несколько камер лили проекцию на кошку.
-Так -так, кошка не просто кинофильм, который показывает дом, но и кино, показываемый этой штукой над головой. Возможно.. –девушка замолчала и посмотрела вверх.
Над ее головой завис блестящий диск. Несколько лампочек в нем не горело, но камеры и какие-то проводки непрестанно двигались.
-Видимо мой сломался, поэтому я стала видеть не только кино. -подумала Мери. –Я могу тобой управлять? –спросила она вслух у жужжащей над головой конструкции. Интересно, что ты умеешь показывать.
Картинка вокруг не менялась.
Девушка шагнула внутрь голографического пространства, нарисованного домом. Тут же на границе появилось лицо Роберта.
-Черт! –возмутилась Мери, - ты не можешь быть голограммой.
Лицо начало рябить и таять.
-Подожди! –закричала девушка, заламывая руки. -Если ты голограмма в моей голове, ты должен подчиняться моим мыслям.
Роберт улыбнулся и, молча, отдал честь.
Слезы опять начали душить Мери. Вся моя жизнь –голограмма. И мои чувства?
Она пошла в дом.
Пазлы начали складываться в картинку. Люди в ее мире жались к домам. Встречались в гостиных, очень редко играли во дворах. Система защищала себя, создавая иллюзию, что мир вне дома опасен. Телефоны заменили встречи. Последний раз она видела родителей.. Стоп, голограмму родителей?
Стало вдруг холодно. Хотя термометр на кондиционере показывал привычные +24С.
Был ли кто-то из встреченных мною людей настоящим, или это все проекции моего воображения и этой железной штуки? Люди приходили, говорили слова , уходили и переставали существовать за пределами этого голографического экрана. Это я, я наделяла их поступки смыслом, обижалась или любила. Что из всего, что было в моей жизни не было иллюзией?
И почему все называют меня не по имени, а просто детка?
Над головой снова зажужжало. Теперь диск прибора был отчетливо виден даже в доме. Программа явно давала сбой.
Мери сидела в кресле и пинала ногой стол из красного дерева, привезенный из Китая.
Может ли быть моя поездка в Китай просто сном, как этот дом, как этот стол?
Штука над головой запищала, и погасли последние лампочки. В доме стало прохладно. Окна, с потрясающими видами на парк с вековыми кленами исчезли.
Апрель, 2019г
Интересно)
ОтветитьУдалить